И ни одного моего йовапедного фанфа ещё не выложено? Исправлять положение!
___
OutroАвтор: Aru Sawa
Фэндом: Yowamushi Pedal
Пэйринг или персонажи: Мидосуджи Акира/Ишигаки Котаро
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Психология, Даркфик, Hurt/comfort
Предупреждения: OOC
Размер: Драббл, 2 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Линк на фикбукОписание:Самые страшные монстры – в наших сердцах, не так ли?
Посвящение:Сошипперам. Как выяснилось, у меня их аж два
Виклику и Лизе. ♡
Публикация на других ресурсах:Не думаю, что кому-то понадобится.
Примечания автора:Я вообще психодел люблю... Нет, не так, я ОЧЕНЬ люблю психодел и никогда не марал об него свои угвазданные ручища, но тут подпёрло так, словно селёдку молоком запивал. Надеюсь, что не разочаруюсь сам в себе. И не разочарую читателей, конечно. ._.
За вдохновлялочки спасибо песням М83.
___
Фф.
– Я был не в себе.
Неумелые оправдания. Дрожащие зрачки. Прикушенная губа и запущенная в чёлку ладонь. Как бы не пересечься с взглядом – непривычно тусклым. Как бы сдержать слёзы – слишком неуместные. Как бы не выдать тщательно замаскированный нерешительностью страх – а ведь тот уже устал прятаться.
– Я знаю.
Мидосуджи стоял напротив – подпирал стену и бродил взглядом по мелкому шрифту на полулитровой бутылке. Её содержимое уже было изучено медэкспертами, а ещё ранее – сама она была подброшена каким-то безымянным спортсменом в сумку с провиантом.
Акира даже не знал – разориться ему на усмешку или нет. То была весьма сомнительная подстава, учитывая, что действие этого психостимулятора сводилось максимум к повышению артериального давления. О галлюциногенных свойствах препарата злоумышленник, к своей же глупости, не догадывался.
– Всё в порядке? – взгляда не поднимал – уже понял, что сейчас он равноценен прицелу пистолета. – Ишигаки-кун?
Котаро проигнорировал – не то намеренно, не то не расслышав. Голова тяжелела с каждой мыслью, и даже вбирать в лёгкие воздух мерещилось пыткой – казалось, даже нюх воспротивился тому, к чему привык.
Палата уже не казалась утопающей в сумеречной темени. Стены не были забрызганы безобразными слизкими кляксами. Голос не мерещился шипением, карябающим слух. Взгляд не впивался в душу. Тощие ладони не вжимали в стену, не царапали кожу, не смыкались в области шеи.
Ишигаки снова вздрогнул – Мидосуджи, не особо ждущий ответа, встрепенулся.
«Не в порядке».
Порядком нельзя было назвать так и не прошедший, отголосками откликавшийся привкус кровоточащих губ. Им не назвать ни синяки на рёбрах, ни влагу шершавого языка на шее, ни ядовитое придыхание – ничего.
– Тогда я пойду, – кратко бросает Акира и медленно семенит в сторону выхода. Потому что понимает – на то, чтобы сопоставить реальность с иллюзией, времени потребуется чуть больше.
Реплика, брошенная вполголоса, касается слуха мгновенно – Котаро поднимает взгляд и соскакивает с кушетки, заметно насторожившись.
– Мидосуджи-кун, я… – осекается, но всё же успевает растерянно коснуться плеча Акиры. – Называл тебя монстром?
Тот еле подавил саркастический смешок.
Называл? Он считал его монстром – не меньше. Помутневший рассудок и вялые галлюцинации это только подтверждали. Не самые, конечно, неопровержимые доказательства, но руководствоваться лишь ими не было нужды.
Мидосуджи оборачивается – медленно, будто дразня. Чуть опускает веки, отрешённо и невесело тянет на лице улыбку. И поглощает чужой взгляд – виноватый, рассеянный, невесть за что просящий прощения.
Ступня преодолевает расстояние в короткий шаг, указательный палец утыкается ниже левого плеча. Ишигаки всматривается в аккуратный квадратный ноготок всё так же растерянно, будто тот вот-вот проколет грудную клетку насквозь, замарав в красном белый кафель.
– Самые страшные монстры – в наших сердцах, Ишигаки-кун.
Почти шёпотом, без привычной надрывистости, без затянутых гласных – голос проходил сквозь сознание плавно и постепенно, словно топил в холоде. Котаро и не заметил, как он, проматывая эту реплику в голове, упустил из виду уже скрывшуюся за дверным проёмом тощую фигуру.
Гул шагов постепенно растворялся в повисшей тишине – уже слишком непривычной и ощутимой. Ишигаки был бы рад сравнить шелестящий в ушах шум с банальным шуршанием морских волн, но не выходило. Шум лишь напоминал ему неровные глубокие вдохи. Почти как шипение.
«В наших сердцах, не так ли?»
Воображение не слушалось. Снова и снова вырисовывало темень, широко распахнутые глаза и впивающиеся в плечи тонкие пальцы – воспоминания, которые уже вряд ли забудутся, подобно ночным кошмарам.
«А что ты забыл в моём сердце, Мидосуджи?»