Начну пока растаскивать своё добро с выкладки. [2]
Название: На краю
Автор: Aru Sawa
Бета: [Kurosuke]
Размер: драббл, 703 слова
Задание: скандинавские мифы!АУ
Канон: Yowamushi Pedal
Пейринг: fem!Шинкай Хаято, Аракита Ясутомо
Категория: гет
Жанр: ангст, UST
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Валькирии дорого платят за своё вмешательство в чужие судьбы.
Она ступала легко и бесшумно — не было слышно ни звона лат, ни шелеста перьев за спиной, ни звука шагов по багровой от крови земле. Взгляд был опустошённым, померкшим, а касания ладоней — мимолётными и неощутимыми. Хотя можно ли было судить об этом тем, кто уже навсегда потерял способность чувствовать?
Шаг за шагом, одно тело за другим — десятки уже сменяли сотни, но она не вела счёта касаниям, как и не вела счёта взмахам крыльев и взмахам меча. Её будто не существовало в эти минуты — только ветер, разгонявший пыль с горстками праха и прогорклый, пропитанный сыростью и металлом воздух.
Гипноз, галлюцинация, чересчур затянувшийся сон, но уж никак не привычная для неё реальность — не гордый стан и не меч наперевес. Ничто из того, что щедро воспевалось среди этих сыновей земли.
Подойдя к одному из павших солдат, она сама не заметила, как замешкалась: несмело вытянула ладонь, чуть согнула пальцы и медленно моргнула — кажется, в первый раз с тех пор, как её ступни коснулись земли.
Нет, они не вызывали жалости. Но почему тогда каждое касание давалось с таким трудом?
— Смелее, Шинкай. Таков уж их удел.
Шинкай не обернулась, даже не вздрогнула, но в тот же миг сомкнула веки и прижала ладонь к мокрой от густой крови ключице павшего. Застывший в глазах ужас рассеивался — вместе с запёкшейся раной и рассечённой кольчугой. Вместе со всем этим бренным телом, что распадалось на крупицы и смешивалось с пылью, от которой обычным смертным давно бы захотелось прокашляться.
— Почему ты здесь? — деревянным голосом бросила Шинкай, медленно оборачиваясь через плечо. — Твоё войско победило и уже давно двинулось к заставе.
Аракита скривился, громко цыкнул и продолжил всматриваться в запачканный зазубренный меч, лежащий у него на коленях. Изрезанные ладони были обмотаны грязными бинтами, а рана на плече слабо кровоточила — Шинкай не могла представить, насколько ему сейчас больно. Не с чем было сравнивать.
— Называть это победой, — сухо выдохнул он спустя длинную паузу. — Я бы не стал. Любую из предыдущих битв — с лёгкостью. Но не эту. Почему уже который раз смерть обходит меня стороной?!
Аракита резко поднял взгляд. Валькирия едва не опешила — она никогда не видела в этих глазах такого отчаяния. В глазах, в которых почему-то так и читалось «я не должен был выжить».
— Потому что ты силён, — вполголоса проговорила Шинкай. — Джуичи принял тебя именно поэтому.
Услышав имя полководца, Аракита нахмурил брови и снова опустил глаза. Он явно не раз и не два проматывал в голове эти его слова, как и не раз и не два слышал их из уст Шинкай. И ей вряд ли верил.
— Я не знаю, где все видят во мне силу, — выплюнул он. — Почему я тогда не бессмертный? Почему я не руковожу небесной конницей и не собираю с земли останки тех, кому в отличие от меня не повезло?
Шинкай чуть повернула голову на хриплый голос, и незаметно — даже для самой себя — почти улыбнулась. Глупая, непозволительная, сентиментальная осечка, которую она всё чаще позволяла себе наедине с этим смертным, боевых соратников которого не один раз провожала в одну из изнанок мира.
— Эй, Шинкай, — спустя очередную длинную паузу прохрипел Аракита, всё так же не поднимая головы. — Если посчастливится увидеться с этим… — он незамысловато кивнул вверх, серому небу. — Передай ему, что мне не нужны его подачки. Если меня уже пора провожать в Вальхаллу, то ни к чему отсрочки.
Шинкай потупила взгляд, а после — обернулась. В груди впервые за много лет защемило.
«Даже если ты попадёшь в Вальхаллу…»
Аракита не заметил ни её потускневшего взгляда, ни прикушенной губы. Он явно не видел ничего, кроме испачканного в чьей-то крови меча и клочка земли перед ногами.
«…то сопровождать тебя буду уже не я».
— Как скажешь, — всё так же безжизненно выдохнула она, с каждой секундой осознавая, что находиться здесь всё тяжелее.
Из-за волнения? Из-за лжи? Из-за этого смертного?
Шинкай расправила крылья, с полной готовностью зачерпнуть в них воздух и исчезнуть.
— Ясутомо, — она произнесла это негромко, но Аракита встрепенулся сразу. — Прощай.
Свои же слова пронеслись по сознанию эхом. Тихим, вкрадчивым и лишь под конец дрогнувшим голосом.
Шинкай не оборачивалась — чтоб достичь тяжёлых от влаги сизых облаков хватило десятка взмахов крыльев. Старалась не думать ни о металлическом запахе, ни об Араките, ни о «том, который наверху», ни о своём наказании.
А наказание — всего-то за спасение одной-единственной, ничтожной, но значимой для неё жизни.
* * *
Но, в конце концов, валькирии дорого платят за своё вмешательство в чужие судьбы.